Автор: Диана Шайхатарова
Большой друг собак и кошек
История о том, как собрать единомышленников, чтобы спасать животных
Человек и дело
Что значит быть волонтёром? Бескорыстно отдавать всего себя, помогая другим. Это большая трата эмоциональных и материальных ресурсов.
«Тебе что, больше делать нечего?»
Вопрос, который часто задают волонтёрам.
Поверьте, им есть что делать. Просто они не могут иначе.
«Тебе что, больше делать нечего?»
Вопрос, который часто задают волонтёрам.
Поверьте, им есть что делать. Просто они не могут иначе.
Ольга Лахина
Главный редактор журнала «Кукольный мастер»
Организатор выставок «Время кукол», «Крафт Базар», «Искусство куклы»
А главное – основатель союза волонтёров «Собачка как собачка»
Организатор карнавала собак и их хозяев в Куркино «КурНосики»
Организатор выставок «Время кукол», «Крафт Базар», «Искусство куклы»
А главное – основатель союза волонтёров «Собачка как собачка»
Организатор карнавала собак и их хозяев в Куркино «КурНосики»
Ольга Лахина родилась в Эстонии. Позже в Москве окончила философский факультет МГУ, но здесь не осталась: она вышла замуж и поехала с мужем сначала в Грузию, а потом в Ставропольский край. Там Ольга начала свой путь в журналистике, приступив к работе в газете «Ставропольские губернские ведомости».
«Это были годы достаточно сложные, переломные в плане работы. С одной стороны, было всё не просто с работой, а с другой стороны ещё разные советские правила действовали. И одно из правил сыграло в моей жизни и судьбе ключевое значение: на работу не брали без прописки. У вас такого нет, а тогда мы приходили на работу, и можно было иметь диплом, можно было быть хорошим специалистом, но если ты не имел прописки в этом городе, то тебя не брали в штат.
Я пошла устраиваться в ставропольский университет со своим красивым дипломом МГУ, но поскольку у меня не было прописки, меня не взяли. И зарабатывать надо было как-то на жизнь: я работала надомницей, вязала шапочки на вязальной машине, искала какие-то варианты работы более-менее близкие по специальности, и единственный вариант, который мне попался, это работа в частной газете. Тогда только появлялись частные газеты, независимые. То есть пойти, допустим, в районную официальную газету, городскую, я тоже не могла, потому что у меня же не было прописки.
И вот зарождался уже частный бизнес, и меня взяли в частную независимую газету «Ставропольские губернские ведомости», и оттуда началась моя журналистская жизнь и практика. И потом как-то я уже втянулась и в преподавательскую деятельность так и не вернулась».
Я пошла устраиваться в ставропольский университет со своим красивым дипломом МГУ, но поскольку у меня не было прописки, меня не взяли. И зарабатывать надо было как-то на жизнь: я работала надомницей, вязала шапочки на вязальной машине, искала какие-то варианты работы более-менее близкие по специальности, и единственный вариант, который мне попался, это работа в частной газете. Тогда только появлялись частные газеты, независимые. То есть пойти, допустим, в районную официальную газету, городскую, я тоже не могла, потому что у меня же не было прописки.
И вот зарождался уже частный бизнес, и меня взяли в частную независимую газету «Ставропольские губернские ведомости», и оттуда началась моя журналистская жизнь и практика. И потом как-то я уже втянулась и в преподавательскую деятельность так и не вернулась».
«Я пошла туда как корреспондент делать заметку для журнала «Лиза», и когда я туда попала, мне там настолько всё понравилось, что я захотела там работать».
Позднее Ольга переехала обратно в Москву, и продолжила работать как журналист в Издательском доме «Бурда» в журнале «Лиза», в котором вела большие репортажи. Где-то в 1994 году по работе она отправилась на выставку кукол в «Центральном доме художника». Так Ольга попала в кукольный мир, в котором она работает до сих пор.
Поначалу Ольга работала в галерее «Вахтановъ» PR-менеджером, а потом уже на базе галереи был создан журнал, и её пригласили туда в качестве главного редактора. С тех пор Ольга Лахина является главным редактором специализированного журнала художников-кукольников «Кукольный мастер», самого известного и авторитетного кукольного издания в России.
Ольга проводит выставки в Москве и Санкт-Петербурге. В составе Фонда «Куклы мира» раз в год она организовывает в Гостином Дворе самую большую выставку кукол – «Искусство куклы».
Также Ольга является основателем и организатором петербуржской выставки кукол и мишек Тедди «Время кукол»: «Проходит она на авторитетной и очень престижной, статусной площадке, такой, как Союз художников. Поэтому это, конечно, возможность показать данное направление творчества, как составляющую современного искусства. У нас там интересные дизайнеры и художники, фотографы работают. Они посредством образа мишки Тедди решают определённые художественные задачи, и миру, и людям хотят через это своё какое-то послание, какие-то эмоции передать. То есть, как и всё искусство, оно так же взаимодействует со зрителем».
Ещё Ольга участвует в организации выставки-ярмарки «Крафт Базар» – это выставка для дизайнеров одежды, обуви, аксессуаров: «Это как раз для тех людей, кто хочет свою жизнь украсить нестандартными вещами – от одежды до своего интерьера. Сейчас такое огромное количество всего представлено в мире, в магазинах, и всё можно, казалось бы, купить, но есть определённая прослойка людей, которые хотят что-то эксклюзивное, что-то особенное, что-то с такой вот изюминкой, и как раз для таких людей у нас эта выставка».
Вот так профессиональная деятельность Ольги Лахиной раз и навсегда связалась с куклами. Хотя сама Ольга и не думала, что всё будет именно так.
«В Ставрополе я работала очень таким серьёзным журналистом, военным журналистом. Я ездила на войну и репортажи любила более острые. И занималась экономической журналистикой, то есть освещала тоже какие-то экономические, политические вопросы.
И как-то казалось, что раздел культуры – это неинтересно, не особо увлекательно, что журналист, он должен быть где-то на переднем крае. Но в принципе, с возрастом и с течением жизни приоритеты меняются, и как-то невозможно всё время находиться на передовой, и в прямом, и в переносном смысле. Потому что журналистика проблемная – это очень стрессовое занятие, это очень большие нервы, это такое давление, это постоянно ты находишься перед каким-то выбором: и экономическим, и политическим, и нравственным, и многие моменты ты не можешь разрешить и очень сильно за это переживаешь, потому что это человеческие судьбы, как правило. Это тяжело психологически.
И постепенно захотелось чего-то более стабильного, красивого и такого миролюбивого, и такого устойчивого, и так получилось, что я встретилась с миром авторских художественных кукол. Нельзя сказать, что это какая-то идиллия или сказка, это, в общем, тоже жизнь и это тоже свои и проблемы, и противоречия, и внутренние какие-то бывают кризисы. В общем-то это такой же бизнес, как и все бизнесы. Потому что я не художник. Я не делаю никаких кукол.
Я администратор, организатор, я это всё рассматриваю как глобальный процесс. Такой организационный вопрос. Но, конечно, он очень приятный, потому что, я думаю, если бы я делала выставки тракторов каких-то или каких-нибудь деталей, или стоматологической техники, я, может быть, меньше получала бы удовольствия, но, может быть, больше денег. Это более прибыльно.
А это, конечно, такая атмосфера красивая, творческая, и каждый год художники со всего мира приезжают и привозят свои новые работы. Это очень приятное действие, эстетическое удовольствие ещё получаешь, когда ты вращаешься в среде этих прекрасных музейных вещей и видишь рождение этих шедевров, потому что мы бываем в мастерских и на выставках, и путешествуем, конечно, с выставками много. Это, конечно, такая работа хорошая».
И как-то казалось, что раздел культуры – это неинтересно, не особо увлекательно, что журналист, он должен быть где-то на переднем крае. Но в принципе, с возрастом и с течением жизни приоритеты меняются, и как-то невозможно всё время находиться на передовой, и в прямом, и в переносном смысле. Потому что журналистика проблемная – это очень стрессовое занятие, это очень большие нервы, это такое давление, это постоянно ты находишься перед каким-то выбором: и экономическим, и политическим, и нравственным, и многие моменты ты не можешь разрешить и очень сильно за это переживаешь, потому что это человеческие судьбы, как правило. Это тяжело психологически.
И постепенно захотелось чего-то более стабильного, красивого и такого миролюбивого, и такого устойчивого, и так получилось, что я встретилась с миром авторских художественных кукол. Нельзя сказать, что это какая-то идиллия или сказка, это, в общем, тоже жизнь и это тоже свои и проблемы, и противоречия, и внутренние какие-то бывают кризисы. В общем-то это такой же бизнес, как и все бизнесы. Потому что я не художник. Я не делаю никаких кукол.
Я администратор, организатор, я это всё рассматриваю как глобальный процесс. Такой организационный вопрос. Но, конечно, он очень приятный, потому что, я думаю, если бы я делала выставки тракторов каких-то или каких-нибудь деталей, или стоматологической техники, я, может быть, меньше получала бы удовольствия, но, может быть, больше денег. Это более прибыльно.
А это, конечно, такая атмосфера красивая, творческая, и каждый год художники со всего мира приезжают и привозят свои новые работы. Это очень приятное действие, эстетическое удовольствие ещё получаешь, когда ты вращаешься в среде этих прекрасных музейных вещей и видишь рождение этих шедевров, потому что мы бываем в мастерских и на выставках, и путешествуем, конечно, с выставками много. Это, конечно, такая работа хорошая».
Ольга – человек, который помогает творческим людям показывать свои произведения, показывать себя. Она постоянно существует в этом мире искусства и красоты. Казалось бы, что ещё нужно для того, чтобы чувствовать себя счастливым человеком?
 |  |  |
Но журнал – место работы,
а остальное – бизнес.
а остальное – бизнес.
Впрочем, в жизни Ольги есть ещё кое-что особенное, «для души».
«Для души у меня много чего. Я и бегаю для души, и путешествую для души, и, в общем, да, скорее, ещё Союз волонтёров. Потому что это то, что не приносит вообще никаких денег, а наоборот – это то, на что мы тратим деньги».
Ольга Лахина является одним из создателей и деятельным участником Союза волонтёров «Собачка как собачка». Это молодой, но активно развивающийся проект, созданный помогать животным (с чем он успешно справляется уже третий год!).
Как он появился:
«Сначала мы все, кто собрался в Союзе волонтёров, мы все так или иначе оказались связаны с бездомными животными. Кто-то в одиночку спасал, тащил домой этих животных, по одному, по два. Потом все приходят в такую ситуацию, что заходят в тупик, потому что количество животных переходит критическую точку, дома уже вся семья на нервах, начинаются конфликты, начинаются ссоры, ультиматумы «чтобы больше ни одного животного», а человек уже втянулся, он уже не может не видеть эту проблему. Кто-то ходил, например, в приют, тоже помогал и чувствовал, что что-то он уже научился делать и мог бы делать больше. И вот постепенно мы все знакомились, общались. В общем, мир волонтёров – он с одной стороны большой, а с другой стороны – очень узкий, за несколько лет все уже как-то по Москве друг друга знают, все друг о друге слышали и так или иначе пересекались. И вот мы здесь в нашем районе, Куркино, Химки, Тушино, все собрались и решили объединиться. Потому что вместе, конечно же, легче. Интернет нас сплотил, все эти чаты. Мы же видим, где-то что-то происходит – мы сразу в чат, кто рядом есть на машине, едем, спасаем, везём в клинику. Потом искали так же и передержки и ещё что-то. В общем, так получилось, что мы объединились».
Переломным моментом для Ольги стал визит в приют. Пришло осознание, что есть другие животные, которым не так повезло, как её собственным питомцам.
| «У меня была собака дома, боксёр, такой породистый очень, чемпион, мы участвовали в выставках, он там в медалях, очень серьёзный был, дипломированный, весь титулованный пёс. И я ничего не знала о бездомных собаках, ничего не знала ни о приюте, ни о том, что вообще целое такое волонтёрское движение. Но однажды я попала в наш приют на Машкинском шоссе. Я приехала, увидела, что он огромный, около тысячи собак живут в таких вольерах, рядами. Мы стали туда с семьёй приезжать гулять с этими собаками. Мы вообще ничего не понимали, почему они там живут, для чего и какая цель. Для нас это было что-то типа контактного зоопарка: как хорошо, мы тут приехали, с собачками поиграли, вот собачкам тоже весело. Так всё это было на позитиве. Но потом ты начинаешь задумываться, всё это анализировать и, в общем-то, понимаешь, что в этом ничего нет хорошего и что бедные собаки живут как в концлагере. То есть для них всё делают, всё, что возможно, но это всё равно неестественно, и неправильно, и нездорово, когда вот так восемьсот-тысяча собак живут в клетках, не имея никакого шанса на то, чтобы когда-то стать домашними. И уже потом начинаешь анализировать эту систему, что-то читать, узнавать: как это в других странах, как это у нас происходит, почему так, какие законы, чего не хватает. Сначала начинаешь думать, что возьмёшь какую-то одну собаку, её пристроишь, вторую. Наступает такой момент, когда ты за всё хватаешься. И я их тащила домой, у меня порядка тринадцати собак было в течение года. Не вместе, но, бывало, моих, допустим, трое, и ещё одну-две собаки я брала на передержку. И трёхлапые были, и больные, и просто щенки какие-то, и вот их хватаешь, спасаешь, лечишь, потом ищешь им семью. Но не может человек долго этим заниматься, это тяжело эмоционально и очень выматывает тебя и всю семью, потому что они не подписывались на всю эту историю, а оказываются все в это во всё втянуты. То есть эта жизнь такая неестественная, её долго никто не может вынести. И тогда ты начинаешь думать, что, ну, как бы надо этих животных как-то спасать, но не через свой дом». |
Когда у человека появляется вот такое желание помогать животным, важно здесь найти свой способ, который не погубит вас самих, ваших близких, ваш дом. Важно продумать систему помощи. И Союз такую систему уже выработал:
«Мы решили так: почему собаки в приюте тяжело пристраиваются порой? Потому что приезжать в приют – это эмоциональный стресс, там эти все собаки лают, там шумно, страшно, там хочется то плакать, то сбежать. Человек испытывает стресс. И хочется забрать всех, ты не можешь выбрать кого-то и начинаешь на эмоциях забирать собаку, а собака всю жизнь прожила, допустим, в клетке, она в квартире не умеет жить, не приучена к выгулу, она начинает грызть диваны, она начинает скулить. И человек сначала старается себя пересилить, спасти, потом всё равно он не выдерживает, потому что он ходит на работу, приходит домой – там всё перевёрнуто. Собаку возвращает, и всё это получается с таким негативным окрасом.
Безусловно есть и в приюте хорошие, счастливые истории, когда собака бывшая домашняя или хорошо подготовлена. Но в принципе очень многие собаки требуют дополнительной социализации. Поэтому мы придумали систему: когда мы собаку забираем с улицы, мы её стерилизуем, прививаем и помещаем на передержку. На платную передержку либо в квартиры, либо в частный дом, чтобы собака пожила несколько месяцев в условиях, приближенных к тем, в которые мы и хотим её потом передать. И поэтому у нас собаки, проходя через такие квартирные передержки, они уже пристраиваются в семьи практически домашними. И получается, что это самый оптимальный вариант. Приют его не может реализовать никак, потому что в приютах там их тысяча, две тысячи, невозможно их расселить. А вот когда это Союз волонтёров, небольшое объединение, какая-то команда – мы можем. У нас одномоментно находятся на попечении где-то 35-40 собак, какая-то пристраивается – берём новую. Но не то, чтобы там очередь, иногда, конечно, едет кто-то, видит – всё, хватает. Вот там как-то выкручиваемся. Но всё равно это какое-то фиксированное количество».
«Мы решили так: почему собаки в приюте тяжело пристраиваются порой? Потому что приезжать в приют – это эмоциональный стресс, там эти все собаки лают, там шумно, страшно, там хочется то плакать, то сбежать. Человек испытывает стресс. И хочется забрать всех, ты не можешь выбрать кого-то и начинаешь на эмоциях забирать собаку, а собака всю жизнь прожила, допустим, в клетке, она в квартире не умеет жить, не приучена к выгулу, она начинает грызть диваны, она начинает скулить. И человек сначала старается себя пересилить, спасти, потом всё равно он не выдерживает, потому что он ходит на работу, приходит домой – там всё перевёрнуто. Собаку возвращает, и всё это получается с таким негативным окрасом.
Безусловно есть и в приюте хорошие, счастливые истории, когда собака бывшая домашняя или хорошо подготовлена. Но в принципе очень многие собаки требуют дополнительной социализации. Поэтому мы придумали систему: когда мы собаку забираем с улицы, мы её стерилизуем, прививаем и помещаем на передержку. На платную передержку либо в квартиры, либо в частный дом, чтобы собака пожила несколько месяцев в условиях, приближенных к тем, в которые мы и хотим её потом передать. И поэтому у нас собаки, проходя через такие квартирные передержки, они уже пристраиваются в семьи практически домашними. И получается, что это самый оптимальный вариант. Приют его не может реализовать никак, потому что в приютах там их тысяча, две тысячи, невозможно их расселить. А вот когда это Союз волонтёров, небольшое объединение, какая-то команда – мы можем. У нас одномоментно находятся на попечении где-то 35-40 собак, какая-то пристраивается – берём новую. Но не то, чтобы там очередь, иногда, конечно, едет кто-то, видит – всё, хватает. Вот там как-то выкручиваемся. Но всё равно это какое-то фиксированное количество».
Здесь важно не останавливаться, потерпев неудачу. У каждого из волонтёров Союза за плечами был свой неприятный опыт (например, с недобросовестными передержками, когда люди брали собаку и ею не занимались, животные болели). Но куда существеннее то, что у каждого волонтёра уже были свои контакты, отработанные методы работы, свои надёжные и проверенные передержки. Союз «Собачка как собачка» объединил таких людей, дав новые возможности этой команде.
И вот эта командная работа даёт ещё одно важное преимущество – возможность отдохнуть, восстановить энергию, чтобы действовать дальше, не бросая собак.
«Каждый из нас может сказать (мы иногда так и говорим): «Я сейчас можно выйду на неделю или на две недели вообще из всех чатов? Потому что у меня там завал на работе, у меня там какие-то проблемы в семье или я должна уехать, я должна переключиться, и надо взять тайм-аут, чтобы восстановить свои эмоциональные силы». И это нормально – ты понимаешь, что там подхватят другие люди, это всё не пропадёт. Потому что когда волонтёр занимается в одиночку (мы таких историй знаем очень много) – это потом просто какие-то психические срывы, и человек доведён до последней степени невроза, он уже на всех бросается, и на собак тоже. И вообще это очень грустное, печальное зрелище. В одиночку всё-таки очень сложно. Поэтому, конечно, должна быть какая-то группа. Нужно человеку давать вообще полностью от этого отдохнуть. Двадцать четыре часа невозможно быть в таком эмоциональном напряжении. У нас у каждой собаки есть какой-то свой ответственный куратор, мы уже умеем планировать что-то, как-то подстраховываем друг друга».
Проект определённо оправдывает себя. Некоторых животных даже удаётся пристроить в другие страны: несколько раз в год Союз отправляет собак в Германию, Испанию, Канаду, Финляндию. Там нет бездомных, поэтому они берут наших собак, испытывают желание помочь. И если такой шанс есть, Союз старается его использовать.
«Мы сейчас делаем сайт, наш союзовский сайт, и у нас там раздел такой – «Приветы из дома». И вот начинаешь смотреть за три года фотографии из семей – и всё. Это такое количество вообще оказывается, ты их всех вспоминаешь, эту каждую историю, испытываешь огромное счастье, что это всё произошло. И потом их уже такая галерея, каждый год по сто собак минимум. Как представишь, что они могли погибнуть, могли где-то уже пропасть, сгинуть где-то, влачили бы жалкое существование, а они там на диванах, шикарные такие, вальяжные, живут. Это, конечно, даёт огромные силы».
Полное название проекта – «Союз волонтёров САО г. Москвы». Таким образом создатели условно ограничили область своих действий – Северный административный округ. Так проще работать, потому что люди видят, что это всё рядом с ними, это всё про них. Доверие и поддержка со стороны жителей возрастает.
«Я всегда считаю, что надо придерживаться этого такого принципа из «Маленького принца»: «Проснулся – убери свою планету». Возьми одну маленькую планету, наведи здесь порядок, а потом уже можно весь мир спасать. И это проще. Мы живём здесь в Куркино. Куркино, Химки, Сходня – нас все знают, нам доверяют. Нас знают тут всех в лицо. Мы приходим в ветклиники, нам дают там уже максимальную скидку, нам люди звонят из каких-то салонов, говорят: «Знаете, нам тут занесли какой-то корм, возьмите, мы отдаём вашим собакам». То есть мы здесь уже часть вот этого социума. И, соответственно, финансово нас поддерживают. Когда мы здесь пишем, что мы подобрали собаку, она сидела там на остановке на Воротынской, а сейчас она живёт на передержке на Родионовской, люди понимают, что это их дом, и они видят это: «А! Мы гуляли как раз, видели! Так это он, прекрасно всё!» И они доверяют и переводят деньги, потому что всё очень прозрачно здесь».
Именно поддержка неравнодушных жителей так важна, потому что ждать помощи каких-либо крупных компаний не приходится. Тем не менее, у Союза есть отличная идея, которую пока, к сожалению, не удаётся воплотить в жизнь, – привлечь местные фирмы взять шефство над кем-нибудь из животных, как это делается в тех же зоопарках. Тогда будет двойная польза: и финансовая, материальная поддержка, и информационная. Потому что очень важно сделать так, чтобы о собаках и кошках, нуждающихся в доме, узнали как можно больше людей. Информационный круг волонтёров переполнен, а у таких фирм есть возможность привлечь новых людей из числа своих клиентов, знакомых: «Заработает сарафанное радио, и, может быть, через них эта собака и найдёт дом».
А ещё, чтобы как можно больше людей узнавали о Союзе волонтёров и в дальнейшем могли помочь, Союз устраивает различные акции и мероприятия. Например, карнавал «КурНосики». И он прекрасен ещё с той точки зрения, что показывает равенство бездомных и домашних собак.
«Мы здесь в Куркино ещё проводим карнавал «КурНосики», два года уже. Вообще феерически! Там было столько народу, мы даже не ожидали. И участников было много, и зрителей просто огромное количество пришло. Идея была такая, чтобы в карнавале участвовали и домашние собаки, куркинские, и бездомные. И вот мы все приехали: кураторы привезли бездомных собак в костюмах, а жители привезли своих домашних собак. И они все поперемешались, все дети их окружили, с ними фотографируются. И это было такое внедрение, что вот она – бездомная собака, а она такая же! Она такая же, так же нарядилась, так же смотрит в глаза, ласковая, так же может веселиться. Именно на позитиве! И, в принципе, люди тогда многих собак узнали, у нас двух или трёх собак забрали домой здесь, свои же жители. Много было публикаций, такая поддержка. Второй год уже мы проводили этот карнавал, и в этому году опять будем его проводить. Нам это очень помогает».
А в прошлом году при участии Ольги, как представителя Союза «Собачка как собачка», прошла акция по уборке парков. Тогда людям платили за уборку собачьих экскрементов. Необычный способ привлечь внимание к такой насущной проблеме и как-то уменьшить негатив по отношению к собачникам.
«Это была акция куркинского женского клуба. Совет депутатов, в лице Натальи Тихомировой, женский клуб, в лице Натальи Василевской, и Союз волонтёров, в лице меня, мы встретились, сели в кафе и стали думать. Мы как бы все собачники сами. И дело шло к весне. Наталья говорит: «Вот сейчас начнётся эта скандальная эпопея с фотографиями фекалий на каждом шагу, несобачники начнут поливать грязью и всячески проклинать собачников, собачники начнут отгавкиваться в ответ, и пойдёт эта вся негативная волна. Давайте что-нибудь такое придумаем, чтобы это предупредить и как-то поменять градус». Мы устроили мозговой штурм, и в принципе придумали совершенно авантюрную такую идею. Мы сказали: «Давайте мы будем у вас эти экскременты покупать». Какой был принцип: мы в прошлом году написали в группе Куркино в Фейсбуке об этой акции, я сняла видеоролик, как это всё происходит. Значит, собирает человек пакет, стандартный такой пакет-майку, там где-то килограмм 8 набирается в один пакет. Собирает, фотографирует, отправляет – мне, Наташе или Наташе. А другие люди, соответственно, переводят нам деньги, жители Куркино. Один пакет стоил 300 рублей. И люди с удовольствием всё это поддержали, нам накидали сразу денег те, кто поддержал финансово, а другие пошли собирать. И такой вообще был весёлый, замечательный процесс. Мы насобирали где-то больше ста пакетов. Почти тонну этих фекалий насобирали! Это же всё было вынесено из парков и так далее. Понятно, что это, конечно, всё не убралось, это невозможно, но мы перевели этот градус негатива на позитив. Там такие истории были, мы месяц хохотали. В общем, для людей это был своего рода экспириенс ещё, они стали верить друг другу, что так можно. Вот такая была позитивная история».
Тем не менее, Ольга подчёркивает, что нельзя всю ответственность по уборке за собаками сваливать на собачников.
«Но это всё смех смехом, но на самом деле по правилам содержания домашних животных фекалии за собаками должны убирать владельцы и службы ЖЭКа. Равно как и окурки, бутылки, и всё прочее. Если человек бросает окурки, конечно, он плохо сделал, но тем не менее, дворник должен потом пройти и убрать. Точно так же и с собаками. Вот никакой нет разницы. Да, там люди плохо поступили, но дворник должен убрать этот мусор, равно так же, как и весь остальной мусор. Поэтому всё полностью на собачников нельзя списывать, ну и потом ситуации такие, когда не всегда у человека есть пакетик, не всегда есть место, возможность, разные ситуации. Плюс снег стаял в каких-то отдалённых местах, куда невозможно было добраться по сугробам, это всё тоже, я считаю, дворники должны убирать. А потом как-то собачники стали лучше. У нас появились специальные баки, мусорки, это всё сейчас, я считаю, неплохо».
История с этой позитивной и полезной акцией показывает, что Ольге, как волонтёру и настоящему спасителю животных, так же важно создать благоприятную среду и для людей.
В планах на будущее у Союза – повторить уже полюбившиеся мероприятия: «Во-первых, у нас, конечно, будет карнавал осенью опять. Он уже просто стал любимым. Люди готовят костюмы и себе уже, и собакам, одинаковые костюмы делают. Там целое шоу! А ещё мы же ходили с собаками в хоспис наш. Вот сейчас летом будет тепло, мы опять возобновим. Зимой не получается, потому что слякоть, у собак грязные лапы, и эти переезды туда... А летом снова будем ходить, нас там очень любят, и бездомных собак с удовольствием они там встречают. Для них это хорошее такое общение тоже, позитивное».
И наверняка эта креативная команда волонтёров придумает ещё немало различных акций. И люди будут с радостью принимать в них участие. Хотя такое отношение к волонтёрству было не всегда. Ольга рассказывает:
«У меня недавно брали интервью для сайта «Такие дела», и тема была про то, как всё плохо, на тему собак. И я написала, как всё хорошо. И меня не вставили. Вообще просто ни слова не вставили! Но зато были интервью с волонтёрами, которые говорили что-то типа: «Я прошла, а мне вслед сказали: «Надоели эти собаки», а вот мне всё...» Ну собрали кучу негатива! Это есть, безусловно, но то, что за последние пять-шесть лет ситуация просто кардинально изменилась, это невозможно не признать, потому что мы через это всё прошли. Когда пять лет назад мы были «чокнутые», сейчас мы уважаемые люди вообще! Везде говоришь: «Волонтёр», все: «Ой, низкий вам поклон, спасибо вам большое за ваше сердце». То есть сейчас волонтёр себя в принципе чувствует достойным, уважаемым человеком. И я думаю, что в этом тоже есть какая-то некая роль и государства, и какой-то там идеологии, и пиар-поддержки, и то, что этот закон в конце концов приняли, то, что о нём даже столько много говорили, люди вообще узнали, что это есть. Всё просто диаметрально поменялось. Вот я, например, в любой компании шесть лет назад говорила: «Я помогаю собакам», мне говорили: «Тебе что, больше делать нечего? Ты сумасшедшая?» или через день звонили и говорили: «Вот, возьми, у меня тут во дворе собачка». То есть такое прямо потребительски-негативное отношение. Сейчас я, когда, например, где-то в компании своих друзей об этом рассказываю, мне в конце говорят: «Возьми вот тысячу, возьми пять тысяч, на что там – ты сама знаешь, мы тебе доверяем». Это вообще совсем другой подход».
Но что такое волонтёрство вообще? Бескорыстная помощь и только? Для Ольги – это настоящее счастье. И трудно не согласиться, когда ты видишь, как загорается человек, рассказывая об этом.
«Я вообще считаю, что волонтёрство – это сейчас в современном социуме потрясающая возможность самореализовываться, потому что очень много сейчас вообще от нас не зависит, и человек себя чувствует как в какой-то гонке. Это всё выматывает, какие-то кредиты, работа, очень много всего негативного. Волонтёрство, оно в принципе позволяет взять что-то небольшое, какой-то участок работы и его сделать, вот прямо довести до конца. И итог такой хороший, позитивный, что он даёт очень большие выбросы дофамина, эндорфинов, то есть такого счастья.
Мало у кого такая есть работа, большинство людей выполняет монотонную скучную работу, едут в пробках, испытывают на работе стрессы от начальника, от клиентов, ещё от чего-то. А это возможность почувствовать себя человеком, который может изменить мир к лучшему. Просто взял этого котёнка на улице, вот он вчера сидел здесь, погибал, грязный, несчастный, больной там, весь в блохах. А ты его взял, отмыл, донёс до ветклиники, сделал анализы, вылечил его, разместил объявление где-то, пристроил его домой, и ты прямо чувствуешь, что ты просто – раз – и довёл какое-то дело до конца. Просто сам. Не надо было начальника спрашивать, не надо было согласовывать с отделом рекламы, с бухгалтерией, не надо было там ещё что-то.
И в принципе, по финансам каждый человек, такой среднестатистический, он может это сделать. То есть если не затевать Союз, и много собак, и целую систему, каждый человек может в своей жизни раз в году найти собачку, кошечку и довести её до семьи. И, поверьте, это будет для него такими прекрасными, позитивными воспоминаниями, он на этом пути познакомится со множеством очень хороших, интересных людей. Да, будут стрессы, да, будут какие-то неприятности и не совсем порядочные люди, но тем не менее это такая будет живая, настоящая жизнь, в которой ты главный герой, и ты можешь это всё взять и сделать – чудо из ничего. Вот было плохо – стало хорошо.
Сейчас таких моментов очень мало, где можно вот так себя реализовывать, получать такое чистейшее счастье. Потому что я, например, ещё бегаю, такие у меня забеги, я понимаю, что я когда бегу, пробегаю марафон, и получаю эту медаль, и я довела до конца, и это тоже бешеный выброс эндорфинов, и всяких гормонов счастья, это круто, это здорово. Но это для себя. Это такое эго, вот я там медаль получила, всё. А тут же ещё живое существо! И потом ты смотришь, утром начинаешь крутить ленту в инстаграме, а там куча семей, которым ты собак пристроила. И они выкладывают: вот мы тут завтракаем, вот мы едем в машине, и ты понимаешь, что у тебя столько всяких ниточек, таких очень позитивных. Вроде бы и настроение было плохое, а так думаешь: «Ну, вроде я не зря живу», и где-то в других городах на земле, даже в других странах живут эти собаки, которые вчера где-то на остановке, сбитые, лежали, и не было у них никаких шансов. Теперь у них всё прекрасно. Это вообще потрясающе».
| Помощь собакам и кошкам не останавливается именно на помощи собакам, кошкам. Это также работа с людьми. Потому что найти дом собаке – это не просто помочь собаке, это как-то и человеку помочь, как-то поменять человека. Ольга Лахина считает так же: «Для чего человеку нужна собака, да? В принципе, сейчас, когда такое депрессивное время, люди живут практически без любви, мало кого любит кто-то. Всё переходит на виртуальное общение, на работе стресс, а человеку нужно тактильное какое-то ощущение привязанности, нежность, объятия какие-то... Очень много одиноких людей. А собака и кошка, они полностью могут закрывать эту нишу. Поэтому мы говорим: «Мы когда спасаем собаку, мы, в общем-то, спасаем этого человека». Его жизнь преображается, он начинает получать эти гормоны радости, он меньше болеет, он начинает гулять, общаться, для него жизнь наполняется другими красками. Поэтому, конечно, с этой точки зрения, это всегда и для собаки спасение, и очень-очень большая радость для этой семьи, для этого человека». |
«Может быть, именно для этого нам кошки и собаки и даны, и посланы на землю, чтобы делать нас счастливее. Только нужно в какой-то момент оглянуться и взять, и решиться. Взять и кого-то спасти, кому-то изменить жизнь к лучшему».
Помогите Союзу помогать!
